Статья посвящена теоретической проблеме поиска механизмов передачи «культурной памяти», сформулированной С. Ю. Неклюдовым. На примере нескольких работ социологов, антропологов, историков и психологов-когнитивистов рассматриваются различные аспекты изучения коллективной памяти: конструируемый характер памяти коллектива и взаимодействие множества коллективно обусловленных памятей, «историческая точность» памяти и ее нарративная организация. Привлекаются данные нейропсихологических исследований, которые позволяют увидеть методику и границы экспериментального изучения трансформации памяти в коммуникации. В завершение на материале работы Д. Рубина обсуждаются перспективы выявления мнемонических механизмов фольклорных текстов. Исследования коллективной памяти ограничены коммуникативными рамками (временным пределом нескольких поколений), а перспективы изучения предположительно более глубокой культурной памяти видятся в совокупном применении методов текстового анализа и социолого-антропологических исследований коллективной (коммуникативной, следуя определению Я. Ассмана) памяти.

Статья обращена к вопросу о применимости принципов копирования и регулируемой вариативности к пониманию механизмов трансляции традиции сакральной литературы в Древнем Египте. На примере четырех изречений Текстов пирамид и их более поздних «копий» показано, как структура и содержание сакрального текста, оставаясь узнаваемым, изменяется в связи с развитием теологической мысли и со сменой ритуального контекста.

В статье анализируются различия между поэтическими вставками в первых двух редакциях «Похищения быка из Куальнге». Рассматриваются современные теории эволюции текста «Похищения», после чего на материале параллельных фрагментов предпринимается попытка доказать, что невозможно говорить о сугубо письменном характере его трансмиссии.

Рассмотрен образ Марины Мнишек в сочинениях важнейших российских историков XVIII - начала XX в.: Татищева, Щербатова, Карамзина, Бутурлина, Соловьева, Костомарова, Иловайского, Ключевского, Платонова. В плане методологии статья опирается на деконструктивистскую эпистемологию истории. Одновременно в ней используются подход и терминологический аппарат когнитивной этнолингвистики (в частности, идея так называемого профилирования понятий). Описывающий исторические события текст рассматривается как тип дискурса, как своего рода литературный жанр и как репрезентация некоторой мировоззренческой системы и связанных с ней устойчивых оценок и стереотипных представлений. В статье выявлены и описаны профили образа Марины Мнишек и версии рассказа о ней, представленные у рассмотренных историков: патриархально-рационалистический, сентименталистский, романтический, православно-фундаменталистский. Объясняется отсутствие образа Марины Мнишек в позитивистских исследованиях.

Проанализировано содержание записей, сделанных советскими гражданами в книгах отзывов трех крупнейших мемориальных комплексов Восточной Германии, посвященных событиям Второй мировой войны: Национального музея Бухенвальд, Мемориального комплекса-музея на Зееловских высотах и Музея истории капитуляции фашистской Германии Берлин-Карлсхорст. На основе этого корпуса источников автор делает выводы относительно советской мемориальной культуры послевоенного периода и взаимосвязи мемориальных практик граждан СССР за рубежом с культурной дипломатией. Важнейшие отличительные черты данных образцов мемориального дискурса - публичность, ритуализованность, перформативность, эмоциональная насыщенность, вытеснение исторического контекста актуальными вопросами настоящего и будущего.

На основе этнографических полевых записей анализируется структура исторической памяти русских старообрядцев (липован) Придунавья. Эти записи сопоставляются с письменными данными и документальными свидетельствами; исторические сюжеты преданий старообрядцев анализируются как часть народного мировоззрения.

Сакральный ландшафт представляет собой динамическое явление: расположенные в одном локусе строения или природные объекты могут со временем быть утрачены. Конфессиональная группа может сохранять связь с подобными местами путем их периодического посещения. Для сохранения культурной памяти должны быть задействованы определенные механизмы трансляции. Одним из них и является ритуальная наррация - повествование об истории и объектах сакрального ландшафта, воспроизводимое устно во время посещений святых мест. Данный механизм рассматривается на примере белокриницких старообрядцев, проживающих в Западной Сибири.

Статья представляет собой размышление о взаимосвязи пищи и памяти, попытку проследить, каким образом индивидуальный пищевой опыт становится опытом культурным, и определить, что происходит при этом с воспоминанием о пище. Известно, что физические характеристики еды могут рождать воспоминания; в то же время предметом воспоминаний может быть сама пища. Как правило, при этом человек вспоминает не только о еде, но и о ситуации ее употребления. По-видимому, особая роль еды в процессах, связанных с памятью, определяется эмоциональной нагруженностью связанного с пищей опыта. Эмоциональное переживание пищи может вступать во взаимодействие с переживанием совпадающего с ней по времени события, что приводит либо к совмещению воспоминаний, либо к вытеснению одного из них. Частным случаем подобного рода искажений памяти является так называемая вкусовая ностальгия, при которой человек испытывает тоску по когда-то попробованной им пище. Вкусовая ностальгия часто становится достоянием целой группы людей с общим прошлым, тем самым индивидуальный опыт поглощения пищи парадоксальным образом оказывается разделяемым. Функционируя как маркер принадлежности к группе, на следующем этапе вкусовая ностальгия перестает предполагать обязательный реальный опыт члена группы - в действительности разделяемым становится представление о нем. Превратившись во внутренний стереотип, пища становится эффективным инструментом, позволяющим конструировать культурное прошлое социальных и этнических групп, а значит, и сами эти группы.

Статья посвящена диахроническому исследованию понятия «тургеневская девушка», прочно вошедшего во фразеологический фонд современного русского языка и культуры. Объект исследования - не значение понятия в языке, а процесс его формирования и причины изменений его интерпретации. Авторы обращаются к учебному тексту, а также к окружающему его медийному контексту, чтобы показать, как на протяжении XX в. менялось восприятие героинь романов И. С. Тургенева, вошедших в «золотой фонд» классического литературного наследия. Наблюдая взлеты и падения популярности «тургеневских девушек» за пределами оригинальных художественных текстов, их признание или отрицание, включение в обязательные учебные планы или исключение из них, маркирование как характеров из навсегда отжившего прошлого или, наоборот, злободневно актуальных, авторы приходят к выводу, что динамика толкования этого собирательного образа и социальной памяти о нем подвержена ритмам чередования «культуры-1» и «культуры-2», открытого В. З. Паперным.

Статья посвящена рассмотрению популярной в 1970-е годы советской песни «Давно не бывал я в Донбассе…» (слова Н. К. Доризо, музыка Н. В. Богословского). Анализируется ее соотношение с «исходным» текстом - воспоминаниями артиста С. В. Лукьянова, прототипа героя песни, рассказавшего о реальном случае из своей жизни, который когда-то произвел на него особенно сильное впечатление. Делается попытка реконструировать обстоятельства биографии Лукьянова, которые были определенным образом переосмыслены в его меморате. Рассматривается литературный контекст возникающих при этом сюжетов (песни и мемората), выявляются текстопорождающие модели, лежащие в основе обоих повествований.

В статье на примере песни «Давно не бывал я в Донбассе» и воспоминаний актера С. Лукьянова, предположительно лежащими в основе песни, показывается, что полноценный анализ текста предполагает не только выявление его структуры, но и системное описание содержащихся в нем основных языковых стереотипов. Тексты, восходящие по своей структуре к общей фольклорной модели, могут значительно различаться по смыслу и по-разному интерпретироваться адресатом в зависимости от контекста, включающего коннотации и ассоциативные поля языковых стереотипов, характерные для эпохи 1950-1970-х годов. Семантический анализ текстов позволяет выявить принципиально разные языковые стереотипы, на которых строятся описания героини в воспоминаниях С. Лукьянова и в песне: в первом случае это старуха с неудавшейся судьбой, в другом - достойная пожилая женщина, нашедшая свое место в жизни, независимо от покинувшего ее героя.

Рассматривается сюжет слухов о сыне Хрущева. История о том, что десталинизация стала результатом мести Хрущева за его сына, расстрелянного при Сталине, появилась в середине 1960-х годов, но до сих пор актуальна среди сталинистов. Этот сюжет анализируется в рамках концепции «мифа о большой семье» Катарины Кларк. Предлагается гипотеза, согласно которой устойчивость сюжета связана с оппозицией «большой» и «малой» семей, лежащей в основе представлений о правильном устройстве общества.

В 2014-2016 гг. имела место серия судебных дел, связанных с преследованием российских граждан за распространение сетевого фольклора. Авторы статьи анализируют логику этих преследований, сравнивют ее с логикой, которой руководствовались советские карательные органы, признавая тот или иной текст «крамольным». Статистические данные по политическим делам советского времени показывают, что фокус внимания властей постепенно смещался от устных вербальных текстов к визуальным и распространяемым письменно. Сегодня поводами для судебного преследования становятся исключительно такие тексты - визуальные (демотиваторы и карикатуры) и циркулирующие по Интернету. В отличие от человека позднесоветской эпохи, имеющего четкое представление о том, что такое антисоветский текст, современный интернет-пользователь не обладает знанием границ запрещенного и дозволенного.

Для советского и постсоветского городского праздника на протяжении нескольких десятков лет характерны использование «традиционных» форм и их актуализация. Так, типично «осовременивание» масленичного чучела с сохранением и развитием семантики уничтожения зла, позволяющее добиться комического эффекта и превратить ритуал в игру. Сжигание чучела в основном является институционализированной практикой, инициируемой, как правило, локальными учреждениями культуры в рамках организации досуга, реже - реактуализации традиции в целях патриотического воспитания. В начале 2010-х годов практика видоизменяется: сжигание чучела инициируется небольшими неинституциональными группами людей, нередко превращаясь в иронически окрашенный политический перформанс, рассчитанный не столько на участников, сколько на внешнего зрителя.

Рассмотрена репрезентация территорий в текстах культурной тематики СМИ. Для анализа привлекаются тексты из молдавских медийных источников (самопрезентация), а также из российских (репрезентация «другого»), опубликованные в период с января 2011 по декабрь 2015 г. На данном материале проанализированы репрезентации городов (на примере городов Гагаузии), страны (Молдова в российских СМИ), регионов (условные «Восток» и « Запад»). Выявлены такие узловые точки репрезентации территорий в СМИ, как историческая память, сохранение культуры и языка, полиэтничность пространств, а также точки, общие для двух из трех указанных уровней: спортивная и религиозная тематика для городов и страны, границы «Запада» и «Востока» для уровня страны и региона.

Тюменские интернет-мемы анализируются в сравнении с городскими текстами и офлайн-практиками. Исследование строится в основном на материалах группы «Параллельная Тюмень» и других тюменских пабликов социальной сети «ВКонтакте». Выделяются три группы наиболее типичных сюжетов визуальных текстов Тюмени, а также характерные механизмы игры с городским пространством: метафорический перенос (по значимости объектов или по их случайному сходству), гиперболизация, деструкция и одушевление. С помощью создания и распространения локальных мемов происходит конструирование как культурной идентичности сообщества тюменцев - авторов и читателей визуальных текстов, так и собственно истории значимых по их мнению мест и событий. Кроме того, посредством артикуляции ряда городских стереотипов происходит, с одной стороны, их закрепление в культурной памяти, а, с другой, с помощью иронического использования стереотипов в мемах, - снижение социальной напряженности, обусловленной этими стереотипами.